Видения оставили его в покое на время — но вернулись к зиме. Когда они снова завладели его сном, волк начал беспокоиться, всем своим видом показывая, что на время сильных холодов ему нужно отправиться к Белой Телке. С тех пор он так и делал каждый год и проводил со старухой морозные ночи в спорах, рассуждениях о судьбах мира, раздумьях о будущем… Ключи Чудовищных Костей уже почти исчезли с лица земли. Мир, несомненно, быстро менялся. Он жил день ото дня, надеясь каждое утро, что хотя бы сегодня он еще не будет призван…

— Тогда, в горах, я сделал свой выбор, — сказал он. — Зрящий Видения Волка обещал, что отпустит мне столько времени, сколько сможет. Тот же страшный снежный буран поморозил половину молодых воинов Тяжкого Бобра, рвавшихся в бой. Таким образом было заплачено за наше спокойствие до сих пор. — Он обернулся, стараясь заглянуть ей в глаза, чтобы насладиться любовью, светившейся в них, и продолжал: — Послушай, я ведь дал слово. В конце концов, все зависит от моей воли. Я это знаю, Зрящий Видения Волка знает, ты тоже знаешь. Мы живем настоящим, правда ведь?

Она заставила себя улыбнуться, кивнула… Подошла к нему и обняла так сильно, что у него перехватило дыхание.

— Я люблю тебя, Танцор. Не покидай меня.

Самым ужасным страданием его жизни было то, что он не мог ей ответить: «Не покину».

Танагер бежала между деревьями, тяжело дыша от напряжения. Враг появился мгновенно и непонятно откуда. Только что она лежала на животе и смотрела, как Сверчок нянчится со своим первенцем. И тут из леса с воплями выскочили воины Низкого Племени Бизона. Они метали дротики во все стороны, и селение мгновенно превратилось в бедлам. Танагер вскочила на ноги, схватила свой атлатл и попыталась приладить к нему дротик — но тут раздался отчаянный визг Сверчка.

Высокий воин сзади схватил ее подругу за волосы, выгнув ее шею назад. Танагер отреагировала мгновенно: она ударила обидчика атлатлом, будто дубиной, разбив ему все лицо. Когда он попятился и зашатался, она воткнула ему в живот дротик. Затем схватила Сверчка за руку и побежала прочь, не обращая внимания на крики раненого врага.

Удалившись от селения на порядочное расстояние, Танагер, пригнувшись, шагнула вбок и спряталась под нависшими ветками высокой сосны. Сверчок, не переставая стонать и причитать, последовала за ней, крепко прижимая к груди крошечного сына.

Стараясь дышать помедленнее, чтобы успокоить полыхающие легкие, Танагер выглянула из убежища и посмотрела назад. Их, кажется, никто не преследовал.

Сверчок с благодарной улыбкой на лице опустилась на колени. Младенец негромко заплакал. Его мать с трудом переводила дыхание; по ее лбу градом катился пот. Закрыв от ужаса глаза, она прошептала:

— Что же… теперь… делать?

Танагер с жадностью вдохнула побольше воздуха:

— Не знаю. Возвращаться нельзя.

— Куда же… податься?

— Знаю, знаю! В селение… Волшебной Лосихи. Знаешь… как туда добраться? — с трудом проговорила Танагер, борясь с одышкой.

— Вниз… по западному… склону? Где большой каньон… спускается… в долину?

— Да. Отправляйся туда. Возьми с собой всех… кого встретишь. Иди.

— А ты как же?

Танагер неуверенно усмехнулась. Дыхание уже почти восстановилось.

— Видишь ли, у тебя ведь ребенок. У тебя и муж есть — Ломает-Рог. А я пока что совершенно свободна. Что мужское семя на камень попадает, что в меня — и там и тут ничего из него не вырастает.

— Танагер, умоляю тебя… Не делай глупостей! Ты — самая красивая женщина Красной Руки. Любой мужчина, который тебе понравится, с радостью возьмет тебя в жены…

— Шшш! Что это с тобой? На наше селение только что напали, а ты собираешься рассуждать о том, как меня замуж выдать? Шагай! Да побыстрее! Поднимись к верхней тропе и выйди в долину к западу отсюда. А потом тебе нужно будет лишь двигаться вдоль ручьев.

— А ты?

Танагер подмигнула подруге:

— Я прокрадусь обратно. Нужно ведь кому-нибудь разузнать, что там делается. Там и мое охотничье оружие осталось. Кроме того, ведь Ломает Рог со всеми остальными мужчинами отправился на охоту. Им необходимо сообщить, куда вы пошли. Я буду всем говорить, что Стучащие Копыта и Лосиха вас укроют. А как иначе они узнают, куда им идти? Как Ломает-Рог узнает, где вы?

Поняв безвыходность положения, Сверчок кивнула:

— Хорошо. Я унесу малыша. Но только… — Она погладила Танагер по плечу.

— Что «только»?

— Будь осторожна.

— Ты же меня знаешь. Дым сильнее шумит, чем Танагер, когда по лесу крадется.

Сверчок покачала головой:

— Я знаю, ты отличная охотница. Конечно, тебе гораздо лучше скитаться под открытым небом, чем сидеть в палатке. Но будь осторожна, Танагер. У меня какое-то ужасное предчувствие, понимаешь…

Танагер только усмехнулась в ответ:

— Не забудь: тебе нельзя нигде останавливаться, пока не доберешься до места. Лосиха о тебе позаботится. — С этими словами она заставила себя подняться на ноги и побежала обратно по направлению к селению. Интересно, кого убили, а кому удалось выжить?

Почему она всегда вела себя не так, как все остальные? Неудивительно, что никому пока не удалось обрюхатить ее. Она слишком много двигалась — и семя просто не успевало угнездиться.

Она опустила глаза и посмотрела на свое тонкое стройное тело. На гладких сильных мускулах не наросло ни капельки жира. Она, конечно, не такая сильная, как мужчина, но зато ловче и проворнее, а это все-таки некоторое преимущество. Ни один из мужчин Красной Руки не мог сравниться с ней в меткости. У нее был совершенно особый глазомер, а талант охотницы был врожденным…

Неожиданно она снова увидела вокруг себя вражеских воинов. Она едва поверила своим глазам: как они могли так быстро добраться сюда? Хоть она и двигалась неслышно, будто дым, — сколько раз она хвасталась этой своей способностью! — из-за деревьев на нее набросились сразу четверо. Она закружилась на месте, будто олениха, не зная, что предпринять, — ведь ускользнуть можно было, только бросившись по направлению к Сверчку…

Она легко поднырнула под чьей-то рукой и отпрыгнула в сторону, но слишком поздно. Толстые мускулистые руки обхватили ее мертвой хваткой сзади за талию и швырнули наземь.

Она рванулась изо всех сил и почти что высвободилась, но тут другой воин схватил ее за руку. Она обернулась и оказалась с врагом лицом к лицу. Мужчина ухмыльнулся ей, свирепо сверкнув глазами.

Шутки-Шутит склонилась над ступой, с удовольствием приступая к работе. При каждом движении мускулы ее рук вздувались под кожей. По пещере разносился монотонный звук пестика; весь прошлогодний урожай сосновых семян стирался в отличную пасту. Когда ей попадалось высохшее семечко, она вдребезги разбивала его тупым концом пестика.